Анатолий Бурак - Рыба в воде [СИ]

Но от нас в данной ситуации требуется совсем другое: хорошо знать границы своего знания. Это значит — иметь достаточный минимум информации вне своей узкой специальности, чтобы знать, что вот того-то ты не знаешь. Это называется ориентированностью.

Скромность не мешает дерзанию. Раз ты ясно видишь предел своего знания, а обстоятельства требуют шагнуть на «чужую землю», ты не будешь мнить, что она «ничья», а увеличишь свои возможности и коэффициент осведомлённости. И тем самым увидишь дальнейшие её рубежи и очертания того, что лежит за ними.

В общем, понесло старика.

Далее Проф посчитал крайне своевременным проследить основные стадии деградации, упадка и последующего саморазрушения сверхдержав: Древнего Египта, Македонии, Рима, Византии, Золотой Орды, Австро-Венгрии, Британской империи, Третьего рейха и СССР, чтобы дать ясный ответ на мой невинный вопрос, порождённый по большей части ленью. И, как он это умеет, окончательно сбил меня с панталыку.

Из его слов выходило, что частное всегда меньше целого, а Портал будет похуже Атомной бомбы, которой в своё время осчастливили человечество. И, насколько я понял, Портал нам был нужен ну просто «Во как». Так что, сегодня ночью я расширяю спектр своих никчемушных профессий, и осваиваю ремесло домушника.

Не из самых богатых и фешенебельных особняков в одном из коттеджных посёлков, этот дом, однако, стоил не менее миллиона долларов. С обилием вычурных башенок, нестандартной формы окон, явно сделанных на заказ и непременным атрибутом в виде флюгера. Такие дома, как правило, имеют рабочие кабинеты, отделанные по последнему писку дизайна, гостиные, помимо полусотни человек могущие вместить в себя ещё, как минимум, концертный рояль и ванные, в обустройство которых тоже вбуханы немалые деньги и представляющие из себя настоящие произведения искусства.

Фасад этого был декорирован модным нынче сайдингом, само собой, украшен парой балкончиков и совершенно бесполезных, на мой неискушённый взгляд, выступов, долженствующих, по мнению архитектора, символизировать нечто такое…

Поражало так же обилие окон и дверей, что, в свою очередь, наводило на мысль о самоуверенности хозяев. Люди попроще, как правило, имеют окошки поменьше, да и те стараются прикрыть решётками. Ну, конечно же, парадное, повседневный вход и — обязательно — служебный.

Решив, что на важного гостя я никак не тяну, я смело направил свои стопы к неприметной двери, через которую входила прислуга. Сигнализации, по счастью, не было, и я осторожно прикрыл за собой дверь.

Слева находилась кухня. Это было отделанное керамической плиткой помещение. Тёплые бежевые тона ласкали взгляд и неплохо, на мой взгляд, гармонировали со шкафами и шкафчиками, развешанными тут и там по стенам. Окинув взглядом всё это великолепие, оборудованное по последнему слову техники я всё же склонился к мысли, что вряд ли интересующие меня вещи хранятся в одном из этих шкафов. Да и печь СВЧ фирмы «Филлипс» как будто не годилась для этих целей.

Да-а, горничной здесь явно не давали скучать. Глядя на сверкающий, без единого пятнышка пол, на ум так и приходила мысль о мокрой уборке как минимум два раза в день.

Стараясь не шуметь, я двинулся дальше. Не особняк Версаче, конечно, но домик производил впечатление. Почти всё было выдержано в кремовых тонах. Пол, стены, обивка мебели. Гостиная от края до края была застелена огромным ковром с неясно выраженным узором, на котором стоял диван, обитый подобранной в тон кожей. Два стеклянных журнальных столика расположились возле кресел, а на стенах висели светильники с матерчатыми абажурами. Единственным более тёмным пятном был камин из глазированного кирпича, которым, судя по виду, никогда не пользовались. А, если даже и зажигали, то не чаще двух раз в год. На Рождество и юбилей хозяина.

Следующее помещение было столовой, которая соединялась с гостиной раздвижными стеклянными дверями. Так же застеленная ковром, она вмещала громадный стол, окружённый двенадцатью стульями с шёлковой обивкой. Одна из стен представляла собой бар, уставленный множеством бутылок, чьё количество удваивалось зеркалами.

По соседству с кухней были комнаты, судя по крошечному размеру и простоте обстановки, предназначенные явно для прислуги, и кастелянская, в которой был небольшой лифт, ведший, как оказалось в спальни наверху и — я не смог сдержать любопытства — в гараж, расположенный в подвале. Там же, в подвале, был небольшой винный погреб, бутылок эдак на пятьсот. И, Бог ты мой, здесь был собственный спортивный зал!

Решив, что здесь мне делать нечего, я поднялся на второй этаж, по-видимому, целиком бывший в распоряжении хозяина. Просторная спальня, из которой открывался замечательный вид через огромные, до пола окна, была оборудована зачем-то аж двумя каминами всё из того же глазированного кирпича. Отдельную комнату занимала гардеробная. Так же имелась огромная ванная с джакузи. Сауна и целых два туалета. Один из которых, кстати, был со всех сторон увешан зеркалами.

«Свет мой зеркальце, скажи. Да всю правду доложи…»

Нет, на мой маргинальный взгляд, было во всём этом что-то извращённое. Хотя, кто я такой, чтобы судить?

Далее по коридору находились ещё две спальни, по-видимому, для гостей. Каждая со своей ванной комнатой, оснащённой унитазом и тоже довольно неплохим видом из окна. В смысле, окна выходили на незастроенную сторону посёлка, избавляя взгляд хозяина и его гостей от созерцания соседних сооружений.

Должно быть, содержание этого домика обходится в огромные бабки. А все эти стеклянные двери, громадные окна, сияющие чистотой и обилие ковров делают это место настоящим кошмаром для уборщицы.

Но вот, наконец, миновав все имеющиеся помещения, я оказался перед закрытой дверью, которая не могла вести никуда, кроме хозяйского кабинета. И она, единственная в этом доме, был заперта.

Как научил меня вчера Виктор, бить надо чуть-чуть пониже замка, стараясь поразить воображаемую цель, сантиметрах в десяти за дверью. Что я и сделал. С негромким хрустом преграда поддалась, и я проник в кабинет.

С первого взгляда стало понятно, что в это место, кроме хозяина, разумеется, не входил никто. То есть, входить-то, может быть, и входили, но этой святая святых никогда не касалась влажная тряпка уборщицы, и порядок хозяин кабинета любил наводить сам. Оставляя при этом всё в таком милом сердцу и привычном беспорядке в котором, тем не мене всегда знаешь, где что лежит. Я окинул взглядом письменный стол с нагромождением кучи папок и разнокалиберных бумажек, не менее загромождённые книжные полки и подоконник. М-да-а, ежели верить одному шибко умному буржую по фамилии Питер, то дела моего клиента совсем плохи. Нет-нет, он вполне здоров и, надеюсь, проживёт ещё долгие годы, но вот карьера его медленно, но уверенно подходит к концу. Так что, я не сильно нагрешу, ежели сопру отсюда кое-что. Сами судите. Правда, цитирую по памяти, так что, возможно и кое в чём и ошибся: